Алексеев А.В. - "Освоение технических движений" (окончание)<<< Вернуться к оглавлению АУТО«Аутос» по древне-гречески, как уже было сказано, означает «сам». Лишь тот, кто научится сам практически использовать сведения, изложенные в предыдущих главах, имеет право сказать, что овладел всеми возможностями ауто-гипноидеомоторики. Подчеркиваю—сам. Ибо помощь, полученная со стороны не столь прочна, особенно в течение длительного времени, как та. которую человек оказал сам себе. Вот почему глава «Ауто...» завершает содержание всей книги и становится как бы крышей, венчающей здание всей системы АГИМ. Ведь только тот, кто научится сам руководить своим психическим и физическим состоянием и сможет сам, опираясь на механизмы гипноидеомоторики, совершенствовать свою спортивную технику, всегда будет хозяином положения в любой ситуации. А мысль и чувство — «могу успешно делать с собой всё, что хочу и когда хочу» — служат основой такого важнейшего психофизического состояния, каким является уверенность. Сошлюсь на слова великого Сенсея, создателя системы косики-каратэ (боевое жесткое каратэ в защитной амуниции) Масаки Хисатака (Сов. спорт, 11004, 12 мая): «Очень важно знать про себя, что ты в совершенстве владеешь техникой. Это дает огромную внутреннюю уверенность» (Разрядка моя—А.А.). Почему столь часто подчеркивается исключительно важное значение психофизического комплекса, именуемого уверенностью? Дело в том, что в момент совершения того или иного неточного движения нередко возникает чувство опасения—вдруг ошибка повторится, вдруг не смогу выполнить нужное движение хорошо? В одних случаях такое опасение субъективно даже не замечается, в других оно становится частой помехой, но может перерасти в чувство отчетливого страха. Особенно легко страх возникает, когда выполнение того или иного элемента спортивной техники связано с риском получения травмы. Например, при завершении соскока с перекладины у гимнастов, прыжке на лыжах с трамплина или в воду с 10-метровой вышки, или при атакующих и защитных действиях в любом виде единоборств и т.д. Страх нередко появляется и в тех случаях, когда крайне необходимо показать высокий результат, но нет уверенности, что он будет достигнут. Алексеев А.В. - "Освоение технических движений"Практика показывает, что лишь в редчайших случаях страх помогает соревнующимся делать свое дело успешно. Как правило, он мешает, сковывал спортсменов. А вредит он тем, кто не защищен прочным чувством уверенности. Лишь высокая уверенность в самом себе дает силы, препятствующие разрушающему воздействию страха. Когда же нет спасительной уверенности в том, что удастся все преодолеть, нередко начинает формироваться своеобразный психофизический феномен, имя которому — ^порочный круг». Суть его в том, что страх перед неудачей мешает, чаще всего, выполнить хорошо нужное действие (например, штрафной бросок в баскетболе), а плохо выполненное движение невольно усиливает чувство страха, что ошибка.может повториться. Усилившийся страх способствует повторению ошибки, которая еще более закрепляет чувство страха перед данным элементом спортивной техники и т.д., и т.п. Так, постепенно формируясь, замыкается «порочный круг», а спортсмены, оказавшиеся в его плену, становятся без преувеличения профессиональными инвалидами. Как, например, известный м.с.м.к. по фигурному катанию на коньках, у которого перестал получаться такой простой прыжок, как «двойной сальхов», или МСМК по прыжкам в высоту, начавшая бояться столь смехотворной для нее высоты, как полтора метра, или м.с. по стрельбе из лука, потерявшая способность совершать правильные выстрелы; или олимпийский чемпион, чей указательный палец перестал быть послушным в момент нажатия на спусковой крючок и т.д., и т.п. Подобные нарушения, проявляющиеся в том, что человек теряет способность выполнять качественно те или иные движения из арсенала своей профессии называются «двигательными неврозами». Что такое «невроз»? Это такое функциональное расстройство психофизической деятельности, которое развивается после воздействия на нервно-психическую сферу каких-либо вредных факторов (например, эмоциональное потрясение, сильное переутомление и т.п.). При неврозах не происходит гибели нервных клеток головного мозга, они лишь начинают плохо функционировать. Поэтому невротические отклонения от нормы обратимы, то есть могут быть ликвидированы. А скорость возвращения к норме зависит от тяжести невроза, особенностей личности спортсмена и мастерства специалиста, взявшегося ликвидировать невроз. У людей спорта двигательные неврозы очень часто имеют весьма характерную особенность—спортсмены не испытывают чувства страха, уверяют, что ничего не боятся и просто недоумевают почему не могут хорошо выполнить то, что еще недавно делали вполне успешно. Или объясняют свои неудачи различными» внешними обстоятельствами, например, такими, как плохие отношения с тренером, некачественная амуниция, несправедливое судейство и т.п. Следовательно страх при двигательных неврозах у спортсменов уходит как бы в подполье, в глубины подсознания и оттуда, из засады неожиданно творит свое черное дело, особенно в условиях высоко-значимых состязаний, буквально «ломая» соревнующихся. В обычной же жизни такие спортсмены вполне справляются со своими повседневными обязанностями—успешно учатся или работают, не предъявляют жалоб на свое нервно-психическое состояние, то есть чувствуют себя вполне здоровыми. А в профессиональном плане оказываются, увы, самыми настоящими инвалидами. Тяжелые двигательные неврозы, лишающие спортсменов возможности заниматься своим делом, встречаются сравнительно редко. Но мелкие» погрешности, в движениях (так называемые «двигательные дисгармонии») наблюдаются весьма часто. И неизвестно — пройдут ли они сами по себе, будут ли ликвидированы благодаря помощи тренера или другого специалиста, или в какой-то несчастливый день перейдут в выраженный двигательный невроз со всеми тяжкими последствиями, калечащими душу и тело спортсмена. Вот почему так важно как можно скорее, не откладывая дела ни на минуту, тушить даже самые маленькие искорки разгорающегося пламени страха. Кто же должен это делать в самую первую очередь? Конечно же, сам спортсмен. Ибо кому же как ни ему самому «слышны» в первую очередь те самые начальные ощущения, которые возникают в связи с чувством опасения, способного перейти в страх, А этой вреднейшей эмоции должен быть объявлен бескомпромиссный и беспощадный бой с первых же шагов занятий спортом. Ни на мгновенье нельзя позволить страху завладеть душой и телом спортсмена. Ибо затем избавиться от него будет гораздо сложнее. Поэтому после любой неудачи, даже допустив грубую ошибку при выполнении какого-либо движения, необходимо сразу же сказать самому себе: «Ничего страшного! Всё равно преодолею! Всё равно буду делать правильно. Делать на отлично!». Только такая уверенность в своих силах, мгновенно противопоставленная неожиданно возникшему чувству страха, позволит затушить его в зародыше. Привычка мгновенно преодолевать любые отрицательные эмоции должна войти в плоть и кровь спортсменов с самых первых шагов их тренировочной и соревновательной деятельности. Вспомните здесь третье правило спортивной воспитанности — оно имеет самое непосредственное отношение к самостоятельному и активному включению в борьбу с таким зловредным врагом, с врагом номер один. каким является страх. К сожалению, далеко не всегда спортсменам удается самим правильно разобраться в причинах возникновения двигательных дисгармоний или невроза. Ведь даже опытные тренеры нередко обнаруживают свою некомпетентность в решении этих вопросов. Вспоминается случай с молодым мастером спорта в стрельбе на траншейном стенде, у которого после высочайшего нервно-психического напряжения, пережитого на первенстве Европы, начал «удваиваться» выстрел. То есть, вместо того, чтобы последовательно обрабатывать каждый из двух спусковых крючков охотничьего ружья, из которого стреляют стендовики, указательный палец стал невольно нажимать на оба спусковых крючка одновременно. Стрелок при этом не испытывал никакого страха, он лишь злился на непослушный палец, но ничего не мог с собою сделать. А старший тренер сборной СССР, человек уже немолодой, хотя имел высшее техническое образование, был членом ряда международных организаций, ведавших стендовой стрельбой и на соревнованиях вел себя почти что светски, тем не менее на все мои попытки доказать, что «поломка» у спортсмена произошла не в указательном пальце, а в его голове, отмечал той снисходительной улыбкой, какой улыбаются взрослые на неумные высказывания ребенка. Но так как спортсмену всё же нужно было оказать помощь, из Тулы были приглашены первоклассные оружейники для решения следующей задачи—так переделать механизм работы спусковых крючков, чтобы спортсмен просто физически не мог бы делать сдвоенных выстрелов. Естественно, ничего путного из этого не получилось. Возник серьезный конфликт, после которого спортсмен был изгнан из сборной страны. Вернулся он в нее через несколько лет и на мой вопрос — как ему удалось избавиться от сдвоенных выстрелов, ответил, по-моему, очень правильно: «Пожил в спокойной обстановке, без той постоянной нервотрепки, что была в сборной в те времена, мозги постепенно пришли в порядок, и палец стал послушным». Этот стрелок затем еще долгие годы входил в число лучших стендовиков-траншейников страны. Другой пример. На первенстве СССР по прыжкам в воду молодой и подававший большие надежды мастер спорта, прыгая с 10-метровой вышки, слегка задел за ее край кончиками оттянутых пальцев ног. Он сумел вывернуться и, упав в воду, не разбился о нее, но прыжок был сорван, и спортсмен практически выбыл из этого, очень значимого для него соревнования. Затем, в течение нескольких лет, совершая этот же прыжок, он невольно брал на себя носки ног, хотя всячески старался держать их оттянутыми. Что он только не делал, чтобы избавиться от этого двигательного невроза, даже опал ночами на спине, помещая оттянутые носки в узкую щель, сделанную в спинке кровати, надеясь таким, чисто физическим способом помочь себе. Но ничего, естественно, не получалось, ибо причина невроза—в голове! После этого злосчастного.прыжка, зная во что может перейти произошедшая ошибка, я сразу же предложил свою помощь и спортсмену, и его тренеру. Но тренер не только категорически отказался, но и запретил оказывать помощь спортсмену, сказав: «Он сам виноват, что задел вышку, пусть сам теперь и выкручивается как хочет». И этот, несомненно, талантливый молодой мастер так и ушел из большого спорта, не сумев справиться со столь досадно развившимся двигательным неврозом. Эти два примера приведены здесь для того, чтобы показать насколько важна компетентность тренеров в деле коррекции погрешностей, возникающих в технике движений их учеников. Еще важнее роль тренеров в предупреждении развития двигательных дисгармоний. Такая профилактика должна осуществляться еще до начала разучивания того или иного сложного элемента спортивной техники, которое может породить чувство страха или опасение. Суть такой профилактики в а) использовании механизмов идеомоторики, а еще лучше—гипноидеомоторики, б) в выработке правильного—бесстрашного отношения к разучиваемому движению, в) в овладении учениками теми пятью правилами спортивной воспитанности, о которых рассказывалось выше. Но как бы ни была велика роль тренеров в этих вопросах, все их указания и рекомендации спортсмены в конечном счете выполняют сами. Вот.почему так важно с первых шагов в спорте воспитывать у них здоровую самостоятельность как в деле совершенствования технического мастерства. так и обретении всех качеств, сформулированных в пяти положениях спортивной воспитанности. Положения, где, в частности, сказано об уверенности и автоматической мобилизации всех сил в ответ на всевозможные трудности и помехи. Лишь при соблюдении этих условий спортсмены станут неуязвимыми в экстремальных ситуациях современных тренировок и соревнований. Хороший пример высокой самостоятельности и уверенного поведения, основанного на системе АГИМ, показала юная мастер спорта по прыжкам в воду с 3-х метрового трамплина Оля Дмитриева, достойно выступившая на Олимпиаде 1976 года в Монреале. С малых лет ее учила и воспитывала заслуженный мастер спорта, заслуженный тренер СССР Евгения Михайловна Богдановская (1917—1987 гг.), которая пригласила меня помочь Оле, когда ей шел 14 год. Тогда она была миниатюрной, милой и смешливой блондинкой, не обладавшей, правда, тем важным качеством, которое называется «бойцовским характером», но достаточно старательной и упорной в достижении поставленных целей. Такой она, в сущности, и осталась в свои 16 лет, когда ей была предоставлена честь выступить на Олимпиаде. Основное пожелание, выдвинутое Евгенией Михайловной, сводилось к следующему: нужно было добиться такого положения, что перед каждым прыжком (как на тренировках, так и особенно на соревнованиях) Оля находилась бы в состоянии, которое было определено как состояние «нервно-психической свежести». То есть имела бы ясную голову, могла бы точно и, конечно, идеомоторно представлять очередной прыжок, мгновенно и мощно «взрываться» и передавать этот взрыв, рожденный в головном мозгу а свой исполняющий аппарат—в ноги, туловище, руки. Эта задача была решена путем научения спортсменки самостоятельно обретать свое оптимальное боевое состояние (ОБС), чья концепция начала мною разрабатываться в 1967 году. Вот окончательные формулы всех трех компонентов ОБС, которые Оля использовала последние два гола перед Олимпиадой. Физический компонент ОБС: ноги—мягкие, сильные, пружинистые, взрывные! руки—легкие, свободные! тело — упругое, гибкое, послушное Эмоциональный компонент ОБС: настроение приподнятое. праздничное, улыбчивое! Мыслительный компонент ОБС: голова ясная.. точно и четко вижу опорный элемент прыжка... изящно и уверенно — вперед! Данные формулы ОБС были для Оли моделью ее наилучшего психо-физнческого состояния, ориентируясь на которую она могла всегда становиться такой, какой надо, даже если какие-либо помехи начинали мешать ей. Элементы физического компонента ОБС обретались за счет правильно проведенной разминки, которую полагалось завершать достижением тех конкретных качеств в мышцах ног, рук и туловища. указанных в формулах этого компонента. В частности, делая свои ноги мягкими, сильными, пружинистыми и взрывными, Оля стала взлетать над трамплином на 20—40 сантиметров выше других спортсменок, что в прыжках в воду имеет огромное значение, так как дает простор для выполнения рисунка прыжка высоко над водой. А это весьма положительно оценивается судьями. В процессе разминки, продолжавшейся, в среднем, около 20 минут, спортсменка приучалась очень внимательно «слушать» себя, вникать в те тонкие ощущения, которые должны были появляться в мышцах согласно формулам физического компонента ОБС, а также училась беречь достигнутые в них качества путем постоянного самоконтроля. Так Оля постепенно обрела столь важное умение как полная самостоятельность в таком ответственном деле, каким является великое искусство грамотной разминки. Когда спортсменка приучилась тонко «слушать музыку» своих хорошо играющих мышц и управлять нюансами «мышечных мелодий», стало появляться весьма приятное чувство «послушности» всего тела, что в свою очередь стало поднимать ее настроение, заряжая положительными эмоциями. наполняя радостью. Так в процессе разминки начали формироваться элементы уже эмоционального компонента ее ОБС. И когда в конце разминки на лице спортсменки появлялась как бы невольная улыбка, это было показателем того, что всё идет хорошо, что ноги, руки, тело уже «поют», что эта «мышечная песня» уже захватила душу, что начался процесс постепенной активизации и нервно-психического аппарата, что уже подготовлен выход на оптимальный уровень эмоционального возбуждения—основной стержень всего ОБС. Со временем Оля научилась выходить на оптимальный уровень эмоционального возбуждения (пульс у нее был при этом около 120 ударов в минуту) не только за счет грамотно проведенной разминки, но и опираясь на возможности самогипноза, которым она овладела, используя психомышечную тренировку (ПМТ). Я научил ее также как в помощь мышечным ощущениям, порождающим хорошее настроение, специально подключать улыбку. Улыбка, вызываемая намеренно. за счет физического включения соответствующих мимических мышц, фиксировала хорошее праздничное самочувствие, родившееся в процессе разминки. Но специально вызываемая улыбка не оставалась проявлением чисто внешней игры мимических мышц, не была «приклеенной» улыбкой, за которой—душевная пустота. У Оли ее улыбка всегда становилась свидетельством того, что она уже действительно находится в очень хорошем состоянии, что для нее соревнование — праздник! Таким образом, улыбка стала «коронным элементом» в эмоциональном компоненте ОВС этой юной спортсменки, которая на собственном опыте убедилась в том. что «улыбчивое» состояние не только способствует улучшению общего самочувствия, но и, сохраняя чувство «нервно-психической свежести», намного облегчает выполнение самых сложных прыжков, делая их раскованными, легкими, красивыми, элегантными. Право, было очень приятно наблюдать за тем, как эта миниатюрная, в простом голубом купальнике светловолосая девчушка, стоя в исходном положении, с которого начинается каждый прыжок, вдруг начинала мило улыбаться, как бы говоря всем, что сегодня праздник, что она пришла сюда для того, чтобы по мере своих возможностей доставить всем присутствующим удовольствие и радость. В то же время большинство других спортсменов и спортсменок.приступали к прыжкам (и до сих пор приступают!) с суровыми, напряженными лицами, будто им предстоит осуществить не красивый элегантный полет в воздухе, а сделать что-то очень трудное и неприятное. Надо сказать, что умение улыбаться на соревнованиях, где большинство других выглядели сумрачными, сыграло весьма существенную роль в оценке арбитрами выступления Оли и на Олимпиаде в Монреале, Что же касается мыслительного компонента ее ОБС, что он здесь выполнял завершающую, управляющую роль и действовал подобно рулю в автомашине, которая во всех отношениях уже готова начать движение. Самую существенную помощь система АГ-ИМ оказала в совершенствовании техники выполнения прыжков. Сначала Оля научилась «переводить мысли в мышцы», то есть идеомоторно пропускать образ предстоящего движения через исполняющую часть своего организма, что уже значительно повысило качество выполняемых прыжков по сравнению с их прежним качеством, когда использовался «метод проб и ошибок». Затем была подключена гипноидеомоторика, для реализации которой мною в присутствии тренера проводилось гипнотическое внушение. Оставаясь в гипнотическом состоянии, Оля переводила образы высоко качественных движений в свои мышцы, что в еще большей степени повысило точность и стабильность прыжков. Со временем, после того как спортсменка овладела самогипнозом по методу психомышечной тренировки (ПМТ), она сначала сама погружать себя в дремотное, гипноидное состояние, остающееся под контролем сознания, и, таким образом освободившись от необходимости пользоваться моим гипнотическим внушением, научилась совершенно самостоятельно проводить аутогипно-идеомоторную подготовку уже в точном и полном значении этого слова. Окончательный вариант ритуала поведения Оли на соревнованиях стал следующим:
1. Разминка с выходом на конкретные физические качества во всех мышечных группах.
2. Обретение хорошего—праздничного улыбчивого настроения.
3. После каждого прыжка самопогружение за счет ПМТ в гипноидное состояние, что позволяло за несколько минут восстанавливать силы и создавать ощущение «нервно-психи-ческой свежести». 4. В течение последней минуты такого самогипнотического отдыха начиналось гипноидеомоторное пропускание через весь организм мысленного образа предстоящего прыжка. Сначала 1—2 раза в замедленном темпе, чтобы предельно точно представить будущий прыжок в его идеальном варианте, затем 1—2 раза в слегка ускоренном темпе и в конце такой минутной аутогипноидеомоторной подготовки — в темпе, который требуется при реальном выполнении прыжка. Причем внимание каждый раз специально фиксировалось на предельно точном выполнении самого главного — опорного элемента в предстоящем прыжке. 5. «Пропитка» организма идеальным вариантом прыжка, а также чувством высокой уверенности и.праздничности приводила к тому, что Оля невольно переходила из гипнотического дремотного состояния в состояние активного бодрствования, в состояние нужной мобилизованности. После этого она вставала, проделывала небольшую физическую разминку и по вызову судей поднималась на трамплин. 6. Стоя в исходном положении, закрыв глаза, еще раз «видела» опорный элемент предстоящего прыжка в его.идеальном варианте, затем открывала глаза, улыбалась судьям и всем зрителям и начинала движение — уверенно, легко, раскованно, красиво. Аккуратное соблюдение от прыжка к прыжку пунктов данного ритуала стало для Оли надежной опорой на Играх в Монреале. Дело в том, что на Олимпиаду ее послали одну, без Евгении Михайловны. Более того, Олю на время Игр передали другому тренеру, очень знающему « многоопытному, но такая.передача непосредственно перед Олимпиадой— это почти то же самое, что заменить партнера в парном фигурном катании на коньках за две недели до ответственнейшего старта. Кроме того, у этого тренера была своя ученица, поглощавшая всё его внимание, так как на нее, чемпионку мира тех лет, имевшую, пожалуй, самую сложную программу прыжков, «вожди от спорта» еще в Москве возложили тягчайший груз ответственности, обязав привести с Олимпиады две золотые медали — за прыжки с трамплина и с 10-метровой вышки. Этим «вожди», в силу своей психологической неграмотности, страшно навредили этой несомненно талантливой спортсменке, ибо крайне трудно выступить успешно, находясь под прессом столь огромных требований, когда давит страх, что эти требования не удастся выполнить. В результате ее выступление было более, чем неудачным. А ведь это—настоящая трагедия и для спортсменки и для ее тренера. Таким образом Оля на Олимпиаде оказалась, в сущности, предоставленной самой себе. И тем не менее она выступила вполне достойно, даже несмотря на то, что перед каждым прыжком советских спортсменов американская и канадская «торсида» устраивала буквально «кошачий концерт», прибегая к самым различным шумовым воздействиям, чтобы помешать, сбить со стартового настроя наших олимпийцев. Правда, предвидя сложную обстановку на Олимпиаде (на предыдущей в Мюнхене арабские террористы, как известно, расстреляли спортсменов Израиля) я вручил Оле перед ее отъездом из Москвы плотно запечатанный конверт с указанием вскрыть его только вечером накануне дня соревнований. Выполнив это указание, Оля потом рассказывала мне, что после прочтения письма она как бы услышала мой голос и ехала состязаться совершенно спокойной, будто бы на обычную тренировку, в то время как ее подруги были весьма напряженными и даже бледными от волнения. Все же я считаю, что главным помощником Оли в ее выступлении на Олимпиаде стало не письмо, а система АГИМ, к тому времени освоенная спортсменкой достаточно хорошо. Как бы там ни было, Оля в своем виде—в прыжках с трехметрового трамплина — показала наилучший результат среди всех остальных участниц советской команды и, заняв в итоге призовое шестое место, внесла в актив сборной СССР пусть только одно, но всегда очень ценное олимпийское очко. Основа же ее успеха—высокая самостоятельность! Завершая главу «Ауто...», нельзя не сказать о «сестре» аутогипноидеомоторики, имя которой — аутогипноидеовегетатика. О чем речь? Та часть нервной системы, которая управляет деятельностью внутренних органов и эндокринными железами, называется вегетативной нервной системой — от латинского слова «вегетативус», переводимого как «растительный». Когда вводился этот термин, считалось, что вегетативная нервная система функционирует подобно растениям—бездумно, по сводим, далеко не познанным законам. Поэтому возникло и второе наименование — автономная нервная система, то есть действующая самостоятельно, автономно, независимо от нашего сознания, не подчиняющаяся нашему контролю и целенаправленному влиянию. Так, в сущности, и происходит на самом деле. Ведь мы не с помощью сознания изменяем, скажем, частоту сердечных сокращений, когда переходим, например, с ходьбы на бег—сердце в этом случае начинает биться чаще как бы само по себе, вегетативно, автономно перестраивая характер своей деятельности в соответствии с решаемой задачей. Также и состав желудочного сока, в зависимости от съеденной пищи, тоже становится другим без участия нашего сознания. Если мы дадим своим скелетным мышцам такой, к примеру, приказ: «Сжать пальцы в кулаки!», то соответствующие мышцы сразу же выполнят эту команду. А вот сердце и другие внутренние органы не столь послушны. Ибо они функционируют по своим, по вегетативным законам. Но ведь управлять деятельностью внутренних органов тоже необходимо, так как от их состояния во многом зависит наше эмоциональное поведение. Тут и приходит на помощь самогипноз. При экранном состоянии головного мозга, когда он, повторяю, становится повышенно восприимчивым к вводимой в него информации, можно, оказывается, целенаправленно воздействовать и на вегетативные нервные процессы, например. на деятельность сердечно-сосудистой системы или желудочно-кишечного тракта. Следовательно, вегетативная нервная система не полностью автономна, что при определенных условиях она всё же начинает.подчиняться нашему сознанию, нашим желаниям и мыслям, то есть нашим «идеа...». Использование идеовегетатики — процедура намного более сложная и трудная, чем реализация процессов идеомото-рики. Самое затруднительное в идеовегетатике — создание таких мысленных образов, таких «идеа...», которые были бы способны регулировать деятельность внутренних органов и эндокринных желез. В некоторых случаях соответствующие мысленные образы создать несложно, например, направленные на регуляцию деятельности кишечника, опорожнение которого можно как задержать, так и ускорить. Можно научиться отодвигать или приближать сроки наступления месячных — такой идеовегетатикой очень полезно овладеть тем спортсменкам, которым крайне важно выходить на старт соревнований в межменструальный период. В большинстве же случаев создание идеовегетативных образов весьма затруднительно, например для психической регуляции желез внутренней секреции или для воздействия на функции печени или почек. Но в некоторых ситуациях есть возможность использовать, так сказать, окольные пути влияния на вегетативные процессы. Как известно, в автономной нервной системе различают два отдела, которые на многие функции организма оказывают противоположное действие. Первый отдел, называемый симпатическим, способствует активизации возможностей организма, когда требуется высокое напряжение психофизических сил, сопровождающееся повышенным расходом энергии. Второй—парасимпатический, наоборот, автоматически включается тогда, когда необходимо успокоиться и восстановить затраченные энергетические ресурсы. С некоторой долей условности можно сказать, что в дневные часы преобладает деятельность симпатического отдела, а в ночные— парасимпатического А теперь представим, что спортсмену, например, штангис ту, необходимо мобилизовать себя на высокое психическое и физическое усилие, для чего требуется резко повысить тонус симпатического отдела вегетативной нервной системы Как этого добиться, если говорить об использовании механизмов идеовегетатики Прямо приказать симпатическому отделу— «Возбудись!»—бессмысленно, он «не послушается». Поэтому предлагается другой путь достижения необходимой самомобилизации: после хорошей разминки, когда весь опорно-двигательный аппарат обретет запланированные физические качества, а внутренние органы, в частности, сердечно-дыхательная система перейдет на более высокий уровень активности, надо сесть, закрыть глаза и с помощью первой формулы самогипноза — «Я расслабляюсь и успокаиваюсь» — погрузить себя на несколько секунд в дремотное, гипноидное состояние, пусть даже не особенно глубокое. А затем очень четко представить, что по всему телу побежали волны бодрящего озноба, как в момент пребывания под холодным душем Или представить такую ситуацию, которая способна вызвать чувство всепоглощающей ярости. Естественно, что надо заранее подобрать соответствующие мысленные образы — такие, которые способны значительно повысить тонус симпатического отдела вегетатики, без резкого включения которого в высокую активность просто невозможно мобилизовать себя на предельное психофизическое усилие. Каждому спортсмену очень полезно иметь в своем психическом арсенале несколько подобных мысленных образов и программ, которые были бы способны у него (после погружения в гипноидное состояние) регулировать функции вегетативной нервной системы как в плане самомобилизации, так и для своевременного восстановления сил. Овладение идеовегетатикой — дело, прямо скажем, очень непростое, даже трудное, требующее длительного времени, упорства, а главное—весьма высокой мотивации. Лишь единицы из сотен высококвалифицированных спортсменов овладевают идеовегетатикой за два-три месяца ежедневных специальных тренировок, занимающих за сутки времени около часа. Но ведь владеют же идеовегетатикой, и весьма хорошо, йоги, причем основным методом воздействия на самих себя у них служит... самогипноз. Так почему же современным спортсменам, которым приходится так много и тяжко трудиться, не овладеть столь же высоко— по-йогски—возможностями в деле психофизической саморегуляции Ведь эти возможности, без преувеличения, огромны. Поверьте—игра, как говорится, стоит свеч. ЗАКЛЮЧЕНИЕ В своих прежних публикациях я не раз ссылался на выдающегося американского десятиборца Брюса Дженнера, победителя Монреальской Олимпиады, неоднократно устанавливавшего мировые рекорды в этом венце королевы спорта Приведу его слова и здесь, так как вижу в них прекрасно сформулированные мысли, льющие воду на мельницу системы АГИМ. Особая ценность этих слов в том, что они принадлежат не теоретизирующему кабинетному ученому, а замечательному практику современного спорта. Так вот, на вопрос—»Какие данные, кроме физических, вы считаете важнейшими для классного десятиборца?» Брюс ответил так: «Самое главное — «включать голову» во всё, что делаешь и что собираешься сделать. Большинство совершаемых ошибок происходит от недостаточной включенности сознания в процесс движения (разрядка моя—А. А). Как что-то может делать ваше тело, если в этом не участвует мозг? Да и по нагрузкам раскладка мне представляется следующей: 75 процентов — мозг и 25 процентов—тело». (Сов. спорт, 1976, 29 апр.) Считаю, что совет «включать голову во всё, что делаешь и что собираешься сделать» должен стать обязательным составным компонентом любого тренировочного процесса и, конечно же, определять тактику поведения на соревнованиях. Но ведь «включать голову» можно по-разному. Когда тренер кричит на учеников, совершивших ту или иную ошибку, он тоже включает голову—свою и спортсменов. Но от такого «включения»—один вред, ибо вслед за этим возникают отрицательные эмоции, в том числе и столь гнусная, какой является страх. Вот почему положение—стренер не раздражатся, а анализирует»—должно стать аксиомой во взаимоотношениях между спортивными наставниками и их подопечными. Система АГИМ всем своим содержанием помогает именно анализировать процесс совершенствования технического мастерства спортсменов и требует, чтобы тренер, видя ошибки, не раздражался, а почаще «заглядывал в мозг» своих Учеников, если хочет от них добиться нужного всем результата. Ведь именно там, в глубинах психического аппарата, таятся как истоки совершаемых ошибок, так и средства их Преодоления. А современные тренеры просто обязаны грамотно оперировать психическими возможностями своих учеников. Но не крича на них, а спокойно и трезво анализируя причины их неудач и успехов. К тому же привычка к спокойному анализу поможет укрепить психофизическое здоровье как у спортсменов, так и у самих тренеров, чей организм почти ежедневно находится под весьма значительным психическим и физическим напряжением. Не трудно заметить, что система АГИМ наиболее удобна для оказания помощи в сложно-координационных видах спорта, как гимнастика, прыжки в воду, фигурное катание на коньках, синхронное плавание и т.п. Но ее можно применять и в игровых видах, в частности для безошибочного выполнения штрафных бросков и ударов, для повышения точности пассов. И единоборцам весьма полезно овладеть возможностями аутогипноидеомоторики для приучения себя к предельно точному исполнению атакующих и защитных приемов. Так что каждый спортсмен и тренер сможет найти в этой системе много полезного, если творчески осмыслит ее сущность и начнет практически использовать ее возможности в своей повседневной работе. Основная цель этой небольшой книги — показать людям спорта несостоятельность метода «проб и ошибок», который более вреден, чем полезен, а главное—увлечь замечательными возможностями идеомоторики и тем более аутогипноидеомоторики в деле совершенствования спортивной техники. Если после ознакомления со всем, о чем здесь написано, хотя бы с десяток читателей возьмут на вооружение систему АГИМ, буду считать, что «лед тронулся», что задача, сформулированная автором, начала, наконец-то, пусть лаже медленно, но всё же решаться. Успеха всем вам, начинающим и смелым, кто захочет сменить свои прежние представления о совершенствовании спортивной техники на то новое и эффективное, что заложено в системе АГИМ. Алексеев Анатолий Васильевич врач-психотерапевт, старш. научн, сотрудник сектора спортивной психологии ВНИИФК, канд. пед. наук, действительный член Московской психотерапевтической академии.
<<< Вернуться к оглавлению
|
