Железняк Яков Ильич - "Моя встреча с Михаилом Калашниковым" Калашников Михаил Тимофеевич
В 1976 году Михаил Тимофеевич удостоен второй Золотой медали "Серп и молот". Среди его наград - три ордена Ленина, "За заслуги перед Отечеством" II степени, ордена Октябрьской Революции, Трудового Красного Знамени, Дружбы народов, Отечественной войны I степени, Красной Звезды, многие медали. М. Т. Калашников - кавалер ордена Святого апостола Андрея Первозванного."Калашников Михаил Тимофеевич (р.1919),
конструктор стрелкового оружия, доктор технических наук,
генерал-майор, дважды Герой социалистического труда,
создал автоматы АК и АКМ и др."
(Всемирный биографический энциклопедический словарь) Калашников. Это имя сегодня, наверняка, знают больше, чем имя любого смертного. Причём, эта известность абсолютно не зависит от уровня человеческого интеллекта. Железняк Яков Ильич - "Моя встреча с Михаилом Калашниковым"Она внедрена в сознание не одного миллиарда наших братьев по планете Земля (от почти дикарей до очень высокообразованных), хоть и не в виде конкретного человеческого облика, а, скорее всего, в формах Великого Автомата, занявшего место в пятёрке самых великих изобретений ХХ века и украшающий гербы шести государств мира. Автомата всех времён и очень многих народов. Даже чересчур многих. Слава Александра Македонского, Юлия Цезаря, Наполеона, Гитлера, Сталина и многих других сотрясавших мир в разные времена - ничто в сравнении с величием имени Калашникова в самых разных уголках мира в наши дни. И может быть, со временем, история безжалостно сотрёт это имя со своих страниц, но я горжусь тем, что мне посчастливилось прикоснуться к этому кусочку истории. По окончании самой трагической в истории и, безусловно, успешной для меня олимпиады в Мюнхене, стрелковое руководство спорткомитета СССР, видимо стараясь как-то компенсировать всё то, что они не сделали в нужное время, командировали меня в Ижевск для изготовления персонального спортивного оружия по спецзаказу. Это было сродни маханию кулаками после драки, т.к. все члены сборной команды страны и даже все кандидаты в сборную проделали подобное до олимпиады. Но мы не гордые, тем более, что появилась реальная возможность претворить в жизнь некоторые накопленные задумки. С хорошим настроением отправился я на восток, в Удмуртию. Надо сказать, что в советское время попасть на оружейный завод было чрезвычайно проблемно. Всё, что связано было с "оборонкой", т.е. имеющее отношение к безопасности страны, безумно засекречивалось, часто неоправданно и в основном больше на бумагах. Предварительно необходимо было пройти всевозможные проверки, оформить разные документы, получить специальный допуск и, наконец, стать обладателем сверх серьёзного пропуска на объект. А объект был ничто иное, как экспериментальный цех самого Калашникова. Это воодушевляло. Ой, далеко не каждый, даже из сильных мира сего, мог хотя бы одним глазком заглянуть в святая-святых знаменитой лаборатории великого конструктора. А я, пройдя многочисленные посты всевозможных проверок и контролей, уже тут. Удивительно интересно и не менее волнительно. С первых же минут моими доброжелательнейшими опекунами стали два чудных человека, прекрасных конструкторов оружия, знающих и понимающих стрелковый спорт. Они наверняка заслуживают того, чтобы здесь были названы их имена, но из-за злополучного грифа секретности назовём их условно Иванов, Петров, Сидоров... Выбирайте сами. Благодаря этим, достаточно молодым людям, Ижевск намного опередил в понимании и реализации потребностей нашего вида спорта своего знаменитого коллегу и конкурента Тулу. Их оружие стало более современным, более затребованным, чем тульское. И не смотря на то, что бог и царь завода Калашников, постоянно требовал от своих подчинённых не отвлекаться от главных задач, т.е. от вопросов "оборонки", они умудрялись регулярно представлять на суд стрелковой общественности какие-то новинки, занимаясь этим чуть ли не подпольно. Калашников мало об этом знал, конечно же, не поощрял и был всецело поглощён дальнейшим совершенствованием своего детища, так прославившего его на весь мир. А для наших Петрова и Сидорова спортивное оружие было не просто профессиональным хобби, а по их словам - гимнастика ума, глоток свежего воздуха, возможность самореализации в просторах конструкторских фантазий, что, несомненно, положительно должно было влиять и на решения рутинных, но важных задач "оборонки". И что только не предпринимали они, чтобы хоть как-то повернуть своего великого земляка в сторону спорта - бесполезно. Даже опасно. Возможные неприятности по работе уже висели в воздухе. Говорить было не с кем. Я уже четвёртый день на заводе. Благодаря моим друзьям-конструкторам и золотым рукам прекрасных рабочих, работа над моим оружием подходила к концу. Как мои друзья умудрялись все эти дни обходить всевидящее око своего шефа и уделить мне массу полезнейшего внимания, остаётся их профессиональной тайной. В кармане обратный билет на самолёт, на завтра, в пятницу, приятно грел душу. Я уже предвкушал радостную встречу с родными, чего мне всегда так не доставало в моей достаточно долгой спортивной жизни. Постоянные поездки, сборы, соревнования. А сейчас всё чаще и чаще стал всё больше и больше ценить время, которое я должен посвятить своей семье. Ижевск-Москва-Одесса. Мыслями я уже там, дома. И даже вид небольшого по росту, но великого Калашникова, который на противоположной стороне своего не большого по размеру цеха давал, как всегда, какие-то указания своей команде, уже не отвлекал мои мысли от свободного полёта. Его я видел каждый рабочий день. Он меня нет. Или не замечал? Или делал вид, что не замечал? Как я ошибся! Он действительно меня раньше не видел. Это я понял, когда наши взгляды впервые за эти дни встретились и так неожиданно прервали мои сладкие мысли о доме. Лицо его мгновенно стало суровым, а взгляд буквально просверлил меня насквозь. Он резко развернулся в сторону внутрицеховой охраны и очень строго спросил у них: "Почему в цеху посторонние?" Охрана, до того находившаяся в полусонном состоянии, молниеносно подскочила со своих мест и с видом провинившихся чиновников, как-то слишком угодливо, как бы оправдываясь, стала объяснять, что всё нормально и никаких нарушений режима секретности нет. Но, видимо, это было не достаточно убедительно. В цеховом кабинете Калашникова срочно собрали совещание, на которое вызвали всех причастных к такому неординарному событию людей. Последним туда побежал очень взволнованный мой Сидоров со словами: "Или сейчас, или никогда!" Я, на удивление, был абсолютно спокоен. Да, этот завод и особенно этот цех, по требованиям секретности очень серьёзное место. Но я здесь не как вражеский агент, а строго в соответствии со всеми требованиями и поэтому каталажка мне не грозит. И только мысль о возможных неприятностях у моих друзей-кураторов настораживала меня. С некоторой долей иронии, на расстоянии метров двадцать, смотрел я через стеклянные стенки калашниковского кабинета на достаточно бурное собрание. Это как телевизор без звука. Жестикуляция, мимика, движение губ и ничего не понятно. Все предельно серьёзны. Даже не верится, что всё это из-за меня. На пустом месте. Это надо же! И как долго! Но всему бывает конец. Дождался! Все встали со своих мест и потянулись к выходу. Я немного напрягся, вглядываясь в лица и пытаясь угадать приговор. Первым в проёме дверей появился мой Сидоров. Улыбка до ушей. Он помчался в мою сторону, обегая станки. На лице у него было столько счастья, сколько может, наверно, позволить себе олимпийский чемпион в минуты своего триумфа. Я такое часто видел на олимпиаде и не только в зеркало. Вот его взволнованно-радостный рассказ, вернее его главная тема:
— Почему посторонние в цеху?
— Это не посторонние, это член сборной команды страны по стрельбе.
— Ну и что?
— Он направлен к нам за персональным оружием.
— Ну и что?
— Он чемпион олимпийских игр в Мюнхене.
— Ну и что?
— + ??? +
Небольшое замешательство и спасительно выкладывается неожиданный главный козырь:
— Он единственный в нашей команде и единственный из олимпийских чемпионов, кто стрелял из нашего отечественного оружия. Оружия нашего завода.
Пауза, повисшая в воздухе робко прервалась тихим голосом Калашникова:
— А из чего же стреляли остальные? Логичный вопрос человека и патриота с большой буквы, который и подумать не мог, что где-то там могут сделать оружие, более предпочтительное, чем наше отечественное. И тут же посыпались названия самых разных иностранных оружейных фирм от очень известных до менее. Как, оказывается, важно быть достаточно информированным, эрудированным и держать руку на пульсе событий. И важно, и полезно. На этот раз пауза была подольше.
Мы впервые видели Калашникова таким растерянным, подавленным.
— Как?... Как?...Как вы допустили? - вопрос к никому повис в воздухе вместе с новой паузой.
Мёртвая тишина, казалось, длилась вечно. И, наконец:
— Снимайте любого рабочего, любого специалиста, -- прозвучал необычно тихий голос мэтра - сделайте всё как следует.
Ничего подобного мы никогда не слышали. Это было нечто. Это была победа!
Калашников снял рабочий халат, оделся и, ни на кого не глядя, повторяя тихо, как будто про себя, одну и ту же фразу: "Как же так?" - ушёл". Сидоров сиял от счастья, и как породистый скакун не мог стоять на месте.
— Ян! Теперь мы можем сделать всё, что ты хочешь.
— Так мы, вроде, всё и сделали. Перспектива неограниченных возможностей и необычности ситуации не давала моему доброжелателю покоя.
— Ну, давай ещё что-нибудь. Ну, вообще, что-то такое, чего ни у кого никогда не было.
— Нам и так есть чем удивить друзей-соперников. Да и времени уже совсем не осталось.
— А хочешь, мы сделаем тебе золотую инкрустацию по всему стволу?
— Да!- молниеносно ответил я, прекрасно понимая несерьёзность вопроса. Сидоров мгновенно исчез. Так исчезают только в мультфильмах.
Я, конечно, не поверил сразу такому предложению, но уже стал сомневаться. А, вдруг, таки да. А как на это посмотрят? А кто всё это оплатит? Ну, Сидоров! Когда он снова появился, количества счастья на его лице поубавилось. И с полувиноватым видом стал, как бы, оправдываться:
— Гравёр готов, а кладовщик, у которого золото, уехал на похороны и будет только в понедельник.
Я даже обрадовался. — Ничего,- продолжил Сидоров - твой билет на самолёт мы переоформим, полетишь на следующей неделе.
Ну, уж нет! Ностальгия, даже в начальной стадии, за золото не покупается. Вот такой я.
Успокоил я своего друга тем, что согласился сделать хотя бы гравировку с моими вензелями на стволе и гербом СССР на рукоятке затвора. Винтовка вышла на славу. И, что немаловажно, очень красивой. Я из неё выиграл ещё массу соревнований, и даже установил несколько новых серьёзных рекордов, включая и мировой.
А Калашников, ещё целую неделю не появлялся на заводе. Так ошеломила его далеко не очень приятная информация в совершенно неведомой ему до сих пор, но очень родственной, сфере. Так я невольно стал причиной того, что развитие обороноспособности нашей Родины было приостановлено на целую неделю.
Каюсь! Автор: Олимпийский чемпион Яков Железняк |
