Нужно ли стрелку экспериментировать?Ежегодник 1980-х "Разноцветные мишени" Молодому, начинающему стрелку, еще не привыкшему полностью к безопасному обращению с оружием, не освоившему ту изготовку, которую тренер избрал для него, не изучившему досконально особенности спуска закрепленного за ним оружия, заниматься экспериментами нельзя.
Вредно и небезопасно. Такой спортсмен должен вести себя строго в соответствии с указаниями наставника, который, руководствуясь имеющимися у него методическими разработками, добивается того, чтобы начинающий усвоил общие, верные для всех стрелков приемы безопасного обращения с огнестрельным оружием и приемы стрельбы, способствующие его росту по разрядным ступеням стрелковой квалификации. Но стрелку-мастеру, а может быть, и крепкому перворазряднику, дающему устойчивые хорошие результаты, уже привыкшему к стилю стрельбы, «вложенному» в него тренером, для повышения своего мастерства, своей техники меткого выстрела, необходимо постоянно наблюдать за манерой стрельбы других мастеров, главным образом тех, которые дают стабильно высокий результат на зачетных стрельбах разных контрольных проверок и соревнований различного масштаба. Нужно наблюдать и критически осмысливать все интересное, новое, иногда даже не согласующееся с привычными классическими, устоявшимися представлениями, мысленно прикидывая это к себе и определяя, что же следует попробовать, над чем надо поэкспериментировать на ближайших свободных тренировках, когда результат стрельбы заносится только в дневник самим стрелком и не может повлиять на судьбу спортсмена при решении вопроса о включении его в команду, которая будет формироваться на предстоящие соревнования. Нужно ли стрелку экспериментировать?То, что покажется интересным, обязательно нужно записать в дневник под рубрикой «Проверить самому». Посоветоваться с тренером и о принятом решении (проверять или не проверять) тоже сделать отметку у этой записи. Что же можно увидеть, наблюдая стрельбу удачливых спортсменов?
Оказывается, у стрелков на линии огня очень большое разнообразие в:
— изготовке — различные положения головы, туловища, ног, плеча, предплечья и кисти как левой, так и правой руки;
— манере подготовки к стрельбе;
— поведении между выстрелами;
— тотчас же после выстрела;
— отдыхе между выстрелами в серии;
— подготовке к следующему очередному выстрелу;
— поведении при отдыхе между сериями выстрелов;
— работе со спуском;
— отладке спуска;
— технике обработки спуска курка при выстреле;
— приспособлениях, имеющихся на оружии;
— одежде, обуви, перчатке, головном уборе, и т.п. В этом многообразии вдумчивый спортсмен всегда увидит многое такое, что непременно вызовет потребность провести, при одобрении тренера, эксперимент с проверкой увиденного на себе, чтобы убедиться, удобно ли это при изготовке, прицеливании и спуске курка, а также выяснить, улучшает это стрельбу или ухудшает, влияет ли на ее результат. Особенно много у стрелков вариантов изготовки. У каждого спортсмена есть интуиция, свое чувство меры, свои представления об удобстве. И он, конечно, из всего увиденного будет постепенно, по мере овладения мастерством, отбирать то, что ему покажется перспективным. В изготовке, разрабатываемой стрелком по рекомендации тренера, всегда найдутся отдельные элементы, которые кажутся занимающемуся не совсем удобными на практике - вот поискам замены этих, элементов, руководствуясь чувством удобства, и следует посвятить эксперименты. Причем это возможно и необходимо тогда, когда при освоенной технике стрельбы замедлился рост результатов и стрелок ощущает некоторые неудобства, мешающие ему. Начинать экспериментирование надо только тогда, когда в запасе есть хорошо освоенные приемы стрельбы, дающие стабильные, но уже не удовлетворяющие спортсмена результаты, и когда можно надеяться, что испробованный новый элемент пойдет на пользу, а не во вред. И не только наблюдения за другими стрелками, но и собственные раздумья, размышления, идеи, возникшие предположения приведут стрелка к мысли о необходимости постановки эксперимента для проверки обдумываемых идей, сулящих некоторое улучшение условий выполнения меткого выстрела. Ход согласованного с тренером и планируемого эксперимента стрелку надо также записать в свой дневник. Особенно четко нужно записать результаты эксперимента и вытекающие из них рекомендации на дальнейшие действия или поиски. Сколько раз надо ставить эксперимент, чтобы его результат можно было считать достоверным? Обычно достаточно 3—4 тщательно проведенных проверок, чтобы ответить на этот вопрос. Конечно, надо обеспечить одинаковость всех этих проверок, а не вносить в каждую что-либо новое. В очередной серии проверок нужно брать только один, запланированный на эту серию, новый элемент (изготовки, прицельных приспособлений, спуска, прочих приспособлений на оружии и т.п.), чтобы получить однозначный ответ (положительный или отрицательный). Проверку следует проводить без торопливости, с полной ответственностью за каждый выстрел (как это делается на зачетной стрельбе серьезных соревнований), с высокой степенью самокритичности. Отрицательный результат проведенного эксперимента вовсе не значит, что с этим вопросом покончено раз и навсегда.
Несколько лет подряд я пытался определить оптимальное место «шампиньона» под цевьем. Если исходить из чувства удобства, то получалось, что «шампиньон» надо располагать возможно ближе к спусковой скобе. Но при этом страдала устойчивость. Некоторое удаление «шампиньона» вперед от спусковой скобы уменьшало чувство удобства, но улучшало устойчивость винтовки. С этим приходилось считаться. Устойчивость была важнее. Поэтому я ставил «шампиньон» на таком удалении вперед от спусковой скобы, чтобы мне становилось ясно, что чувство удобства еще не пропало, а чувство неудобства уже ощущается, и устойчивость винтовки оказывалась удовлетворительной. Однако я всегда предпочитал поставить «шампиньон» лучше немножко дальше, чем ближе. У человека, живого организма, постоянно что-либо изменяется, и это сказывалось на моем «шампиньоне». В различные периоды (и годы) стрельбы место его не было постоянным. Оно значительно смещалось вперед или назад, и это меня не удивляло. Максимальная устойчивость винтовки требовала поиска оптимального положения «шампиньона». Все остальные элементы изготовки и прикладки я находил ориентируясь исключительно только на чувство удобства. Положения туловища, ног, рук, локтей определялись только мышечным чувством удобства. Исходя из этого, я никогда не очерчивал мелком и не процарапывал землю отверткой, фиксируя контуры ступней ног, как делают некоторые при стрельбе стоя. Делают это они для того, чтобы после отдыха вновь занять такую же позу, какая была при стрельбе удачной предыдущей серии. Я никогда так не делал. Я установил, что мышечного ощущения удобства вновь принятой позы (изготовки и прикладки) после отдыха вполне достаточно для получения хорошего результата. Более того, зарисованные отпечатки ног после отдыха далеко не всегда обеспечивают наиболее удобную, по мышечному ощущению, позу для новой серии, и насильственное привязывание стрелка к тому, что казалось удобным полчаса назад, может ухудшить стрельбу новой серии. Даже во сне человек меняет позу, ибо, удобная вначале, она через некоторое время становится неудобной и возникает необходимость ее изменить. Я не буду описывать мою изготовку и прикладку из положения лежа, с колена и стоя, но вот с некоторыми элементами их, которые были у меня общими при стрельбе из всех трех положений, я хочу ознакомить читателя.  Локоть левой руки я всегда располагал в одной вертикальной плоскости со стволом винтовки или очень близко к ней. Кистью правой руки крепко охватывал шейку приклада, и эта рука с некоторой силой прижимала затыльник приклада к плечу, около ключицы, а не свешивалась расслабленно, как у некоторых стрелков.
Затыльник приклада вставлял в плечо около ключицы, а не в плечевую часть руки. Голову я сильно выдвигал вперед, так, что правым глазом упирался в резиновый наглазник диоптра. Голову вправо не склонял, а держал глаза на горизонтальном уровне. Левый глаз я не зажмуривал, научился прицеливаться с обоими открытыми глазами. Мышцы живота я не напрягал, но поиски вариантов изготовки с колена и стоя убедили меня в том, что в некоторых случаях, когда винтовка ведет себя неспокойно, полезно сделать несколько выстрелов с напряженными мышцами живота и приподнятой грудной клеткой. Рассказывая о некоторых своих элементах и приемах изготовки, прицеливания и спуска курка, я отнюдь не выдаю их за идеальные и достойные широкого распространения. Описал я их только для примера. Мне так стрелять было удобнее, и это неизменно обеспечивало стабильно высокий результат на протяжении всей моей тридцатилетней, с 1925 по 1955 г., деятельности в качестве стрелка. Много интересного увидит вдумчивый наблюдатель в манере подготовки стрелков к стрельбе. Правильным я считал такое поведение спортсмена: никакой суетливости, глубокая сосредоточенность, между выстрелами — полное безразличие к окружающему, пунктуально точное соблюдение последовательности всех своих действий, обязательная запись в дневнике отметки каждого выстрела и фактического места расположения пробоины (чтобы определить по двум — трем последним отметкам и пробоинам необходимость внесения поправки в прицел для совмещения средней точки попадания — СТП — с центром мишени). Эти записи в дневнике позволяли мне всегда точно оценивать начало смещения СТП на мишени и соответствующими поправками прицела держать ее, то есть СТП, возможно ближе у центра мишени. О том, что СТП в процессе стрельбы имеет тенденцию перемещаться на мишени, знает каждый опытный стрелок, и бороться с этим можно только соответствующими поправками прицела, но не по одной, последней, пробоине, а по нескольким (двум, трем, четырем) последним пробоинам с учетом отметок этих выстрелов. Результат, при котором отметка выстрела не совпадает с местом расположения пробоины на мишени, во внимание принимать не следует. Такое несовпадение говорит о том, что данный выстрел был неточен, что стрелок допустил ошибку (грубо сработал пальцем на спуске или подтолкнул винтовку плечом вследствие реакции мышц на ожидаемый выстрел), и что прицел здесь ни при чем. Поправку следует делать только по пробоинам с совпадающими отметками выстрелов. По записи в дневнике, внесение поправки в прицел и прочие действия с винтовкой при разряжании и заряжании ее уходило около 2 мин., что было вполне достаточным отдыхом между выстрелами. Количество «очков» в сериях во время стрельбы я не подсчитывал, а каждую свою пробоину воспринимал как очередной объект для определения СТП совместно с двумя — тремя предыдущими пробоинами и их отметками. Чаще всего я отдыхал на своей огневой позиции, но иногда прохаживался вдоль линии огня, разминая занемевшие мышцы. Еще в начале своей стрелковой деятельности я раскусил все коварство вредного любопытства и потом уже никогда не интересовался результатами своих соперников и со своими не сравнивал, ибо свои «очки» тоже не подсчитывал. Я понимал, что нервы не веревки, что их надо беречь. А излишнее возбуждение нервной системы при сравнивании результатов других стрелков со своими всегда вредно и никогда не проходит безнаказанно. Я твердо знал, что это ухудшит результаты последующих серий. К сожалению, многие стрелки не берегут свои нервы. В перерывах между сериями ходят по линии огня, сравнивая результаты соперников с уже подсчитанными «очками» законченных серий, и расплачиваются за это резким ухудшением результатов последующих серий, как в том случае, когда своя стрельба была лучше соперников, так и тогда, когда лучше стреляют соперники. Разволноваться можно быстро, а успокоиться в условиях ограниченного времени зачетной стрельбы удается не всегда. Оставшиеся серии надо стрелять всегда в том же состоянии спокойной нервной системы, какое было при стрельбе уже законченных серий. Кроме того, уравновешенная нервная система нужна и для многих последующих стрельб. А ведь известно, что погибшие нервные клетки не восстанавливаются. Так что если не держать себя в руках, то постоянные нервные встряски на каждой стрельбе приведут к общему расшатыванию нервной системы излишне любопытного стрелка. Обязательно надо, разговаривая со стрелками, выяснять у них, каким спуском на своем оружии они пользуются, как они отлаживают спусковой механизм. И если стрелок не возражает, то нужно попробовать несколько раз спуск его оружия без патрона для получения мышечного представления о характере спуска и оценки его со своей точки зрения. Спуск у своих винтовок я делал без «провала» и без обратного удара спускового крючка на палец. Я любил короткий, сухой спуск без какой бы то ни было, пусть самой малой, но ощутимой пальцем, потяжки, даже если при этом силу натяжения спуска приходилось делать больше минимально разрешенной правилами для этого вида оружия. Пусть более тяжелый, лишь бы был короткий, без потяжки. Если с предупреждением, то тоже после предупреждения тугой, но без потяжки. Этот излишек силы натяжения спуска гарантировал мне беспрепятственное прохождение проверки величины натяжения спуска у судьи (в присутствии участников перед выходом на огневой рубеж). Однако есть стрелки, которые отлаживают спуск своего оружия так, чтобы он еле-еле обеспечивал требуемую правилами силу натяжения. Это вызывает иногда необходимость заниматься срочной переотладкой спуска и выходить на зачетную стрельбу с неосвоенным спуском, если судья при участниках обнаруживал за 5 мин. до выхода на огневой рубеж недостаточное натяжение спуска, меньшее, чем это требуется правилами соревнований. Есть стрелки, которые не придают значения ощущаемой потяжке спуска или длинному ходу спускового крючка после предупреждения. Думаю, что это не способствует хорошей стрельбе. Конечно, спуск должен быть безопасным при манипулировании с оружием. Также надо узнавать у стрелков и о том, как они работают пальцем на спусковом крючке, как они осуществляют спуск курка в процессе стрельбы. Давление пальца на спусковой крючок может быть быстрым (но не дерганьем) или сравнительно медленным; плавным, с равномерным наращиванием усилия, или ступенчатым, когда усилия нажима чередуются с временными остановками нажима, с сохранением достигнутой силы нажима на спусковой крючок. Некоторые стрелки используют импульсный («тикающий») характер спуска, когда палец попеременно увеличивает и ослабляет свой жим на спусковой крючок, затрачивая на каждое движение сотые доли секунды и делая до десятка таких движений в завершающей стадии прицеливания. Я предпочитал равномерное, плавное усиление нажима в течение 2—3 сек. тогда, когда мушка, не делая резких движений, сравнительно плавно колебалась в том районе прицеливания, площадь которого соответствовала достигнутой мною устойчивости оружия на данный период моей стрелковой подготовки. Зарядив оружие и приняв позу изготовки (по ощущению удобства), я делал два-три вдоха-выдоха, делал последний вдох, выдыхал примерно половину (или три четверти) воздуха, смело накладывал палец на спусковой крючок, не боясь срыва, ибо и для этого я намеренно делал спуск тяжелее, чем позволяло спусковое устройство и требовали правила соревнований, опускал голову на верхний гребень приклада, а глаз прижимал к резиновому наглазнику диоптра и начинал прицеливание. Если мушка закономерно бродила в районе прицеливания, по площади, типичной для данной степени моей технической подготовки, я начинал плавно увеличивать нажим пальца на спусковой крючок, подсознательно контролируя время. Если мушка не увеличивала своих колебаний в районе прицеливания, то происходил выстрел в установленное мною для себя время с начала прицеливания равное 6—8 сек. Если же мушка начинала вести себя беспокойно, с выбросами из района прицеливания, я прекращал прицеливание, отдыхал, не снимая шнеллера с боевого взвода, и потом начинал новое прицеливание. Также я прерывал прицеливание, когда чувствовал, что оно затянулось, даже если при этом мушка и была спокойна. Я твердо знал, что зацеленный выстрел с устающим при этом глазом редко бывает хорошим. Рисковать было бы неблагоразумно. Много различных приспособлений можно увидеть на оружии стрелков: затыльники, «шампиньоны», планки под цевьем, ленты над стволом, мушки, диоптры, прицелы, светофильтры, утяжеляющие грузики, окрашенный матовой краской ствол (чтобы не блестел) и др. Все это дает обильную пищу для размышлений и экспериментов. Стрелок должен твердо знать, какие мушки, диоптр и светофильтр наиболее приемлемы для него при разном освещении:
— если мушка прямоугольная, то какой ширины;
— если кольцевая, то какая — металлическая или пластмассовая, с каким диаметром внутреннего отверстия, шириной кольца;
— диоптр — с каким диаметром отверстия;
— светофильтр — какого цвета, какой густоты.  Я стрелял с прямоугольной мушкой около 2 мм. Кольцевую металлическую не освоил, хотя много раз пытался перейти на нее. Но многие спортсмены отлично стреляют с кольцевой мушкой, особенно с пластмассовой. И мне кажется, пусть каждый пользуется той мушкой, которая ему больше нравится. Каждая мушка имеет свои недостатки и свои преимущества.
Диоптрический прицел, не дает возможности прижиматься глазом к наглазнику диоптра, да и нос при этом упирается в коробку прицела. Чтобы устранить это неудобство, я переставил колодку прицела на небольшой выносной кронштейн на правую сторону ствольной коробки. При таком его положении я легко прижимался глазом к резиновому наглазнику диоптра, да и нос мой не испытывал неприятностей от соседства с колодкой прицела. Так мне было удобнее. Стрелку нужно определить оптимальную массу груза и место его расположения на оружии. Для создания оружию большей инерции покоя в его передней части, где расположена мушка, чтобы снизить ее подвижность и уменьшить амплитуду колебаний при прицеливании, я утяжелял произвольное оружие тем, что прикреплял к переднему концу ствола под мушкой небольшой груз. Масса его определялась опытным путем для каждого экземпляра оружия и индивидуально для каждого положения стрельбы. Это заметно снижало подвижность ствола при прицеливании. Некоторые стрелки, совершая ошибку, утяжеляют свои винтовки, закладывая груз в затыльник приклада. В общем-то винтовка становится тяжелее, но такой груз смещает центр тяжести к стрелку, то есть к вертикальной оси его колебаний с оружием, чем и увеличивает подвижность и амплитуду колебаний переднего конца ствола, а соответственно и мушки на мишени. Такой груз скорее вреден, чем полезен. Одежда, обувь и пр. тоже имеют немаловажное значение в обеспечении устойчивости оружия. Им тоже нужно уделить в свое время внимание. Очень важно подобрать и подогнать по себе все это так, чтобы было удобно вести стрельбу из всех положений. Опытные стрелки очень неохотно меняют свою одежду, привычную на многих стрельбах, проверенные, полностью удовлетворяющие их одежду и обувь, на новые, не пробованные. Тут спортсмены правы. Если порой и необходимо заменить экипировку, то это надо делать только задолго до соревнований, чтобы было время опробовать одежду или обувь, определить, что нужно исправить, подогнать на тренировках, к чему надо привыкнуть. Но совершенно недопустимо менять свою привычную экипировку накануне соревнований. Как правило, это ведет к ухудшению устойчивости. Для чего я призываю мастеров спорта к разумному экспериментированию? Для того, чтобы лишний раз подчеркнуть, что правильная подгонка всего стрелкового снаряжения, поиски наилучших вариантов изготовки и прикладки, привитие навыков разумного поведения при подготовке к стрельбе, в процессе ее, при отдыхе между сериями, оберегание от ненужного и вредного возбуждения нервной системы и приведение ее в спокойное, уравновешенное состояние..., и т.д. нужны для того, чтобы обеспечить наибольшую устойчивость оружия при спуске курка во время прицеливания. А это в конечном счете при правильном прицеливании и плавном своевременном спуске курка обеспечивает достижение того результата, которому соответствует уровень подготовки стрелка на данном этапе его спортивного совершенствования. Естественно, не надо забывать и о психологической подготовке к соревнованиям, которая тоже очень важна для достижения хорошего результата. Ошибается тот, кто думает, что вся прелесть стрельбы сводится к удовлетворению стремления стать чемпионом или рекордсменом на соревнованиях. Большая прелесть стрельбы заключается в той великой радости, в том счастье, которые испытывает стрелок на многочисленных тренировках, да и на соревнованиях тоже, от каждого технически правильно выполненного выстрела (пусть это не всегда «десятка»), когда отметка выстрела очень точно совпала с местом пробоины на мишени, а сама пробоина незначительно отклонилась от СТП. Тренироваться — это совсем не значит, что необходимо изо дня в день повторять одно и то же упражнение, «натаскивая» себя на автоматическое выполнение всех действий с оружием, — такие тренировки превращаются в нудную, утомительную работу, не способствующую возникновению положительных эмоций. А когда занятия становятся настоящим поиском нового, неким творческим процессом, стрелок работает с радостью. На такие тренировки он стремится всей душой, отдает им все свои силы. Занятия приносят ему, как правило, огромное удовлетворение и настоящую ежедневную радость. Очень полезно на тренировках утяжелять себе условия стрельбы (например, стрелять по мишени с уменьшенными размерами габаритных кругов и черного круга или увеличивать до 20% дистанцию стрельбы, если это возможно). После таких тренировок переход потом на нормальные мишени и дистанцию покажется стрельбой в облегченных условиях. Конечно, какое-то количество тренировок в дни, предшествующие отборочным стрельбам, и в последнюю неделю перед самими соревнованиями нужно отводить на формирование тактики стрельбы предстоящих упражнений, на выполнение данных упражнений в режиме соревновательной стрельбы. Но ведь это тоже поиск. Поиск тактики, выработка чувства времени, поиск режима стрельбы и отдыха, разумного и согласованного с отдыхом расходования физических сил, выработка мышечного стереотипа изготовки и прикладки для различных положений стрельбы и чувствительности пальца на спусковом крючке, что требует постоянного внимания, также как и отметка выстрела. Автор: Б. Андреев, заслуженный мастер спорта, Чемпион Олимпийских игр
Источник: "Разноцветные Мишени" |
